Как юн июнь и как декабрь сварлив,
и как апрель красою неприметен,
так месяц август всем старозаветен
с монаршим милым именем своим,
с луною, как с державою овальной,
особенно вот здесь в провинциальной
не то, чтобы отчаянной глуши,
но в древней позолоте вязких кленов
вдоль тополей иконно удлиненных
на улицах, где в полдень - ни души.
Он царствует на свой особый лад,
и гордое, и в то же время - птичье,
пусть бывшее, но все-таки величье
кладет печать на жизненный уклад
скворечен с одиноким переливом,
задумавшимся на ветвях наливом,
медлительнейшим окриком речным,
когда путем заоблачных излучин
скорей ладьи выносит, а не тучи,
ладьи, но с явным запахом мучным.
Придуманный, но с собственным дворцом,
он знает толк в пленительной оскоме,
быть может, даже в этом самом доме
и балуется слабеньким винцом
с утра у этой самой занавески,
где истекают сладким цветом фрески
и вертит тканый нитью сарафан
такая ж старомодная царица:
чем наше захолустье - не столица,
тем паче на ногах у нас сафьян.
Периферийный август, мой чудак,
поставивший на все свои отметы,
он коронован только долгим летом,
как яблоки в приглушенных садах,
на всем храня упадка отпечаток,
бутылок и романов непочатых,
рисунков и других хороших дел,
присутствует на самой светлой тризне
и видит, что все хлопоты о жизни
лишь вилами черкают по воде.
В. Морозов
Эти яблони растут на даче у друзей.
Розы вы уже видели.
Читать далее...
